воскресенье, 12 марта 2006
-Имаргомент?
Мужчина, стоявший у окна усмехнулся. Конечно, когда рушится все – зовут его. «Имаргомент». Иллюзионист, лицемер высочайшего уровня. Хладнокровный высший гад экстра-класса.
Поворот головы. Глаза серые. Холодные. Ледяные.
-Я. Не. Буду. Его. Убивать, - чеканя каждое слово, произнес он.
Высший патриарх Иннори Николас Патридж тяжело вздохнул. Никто и не думал, что это будет просто. Он уже открыл рот, чтобы что-то, несомненно умное, сказать, когда Имаргомент на одном дыхании перебил его.
-Я. Предупреждал.
читать дальше
Лондон. Новости. Убита...В квартире нашли каменные статуи...пропавших...Злость. Мат. Почему?! ВСЕ ТАК ПОЛУЧАЕТСЯ?! Страх. А сам? Впереди еще много времени... Резко. Мысли вскачь. Хам. Хамарью. Страх. Ужас. Холод. Убитая паника. Дурацкий репортаж. Сок. Злость. Мобильник.
Рот Патриджа сам собой закрылся. Заготовленное «но кто мог знать?» разбилось о стену ледяных слов.
-Не. Нужно. Было. Убивать. Ее.
Николас опустил голову. Когда-нибудь он будет знать высшего Иннори Имаргомента хорошо, очень хорошо. Он будет знать каждый его жест и черточку на суровом лице. Когда-нибудь, но не сегодня. Сегодня он еще помнит сероглазого мальчишку, с которым учился. Их мастера враждовали, ученики с одинаково изломанной судьбой тянулись друг к другу. Они выучились, капли яда вражды мастеров отравили их души, но по-крупному они друг друга еще не предавали – пока. Затем Михаил уехал, далеко, чертовски надолго и вернулся другим. Имаргоментом. Открытых серых глаз мастера по укрощению зверей больше не было. Был опасный местами еще ломкий лед мастера укрощения чудовищ. Имаргомент с отличием закончил психиатрию, работал криминалистом – теперь вернулся. Другой. Жесткий.
Патридж закрыл глаза.
-Пожалуйста…Возможно, он убил троих моих учеников…Это мой недосмотр…Они…пошлют остальных…, - голос предательски срывался. –Михаил…
Имаргомент усмехнулся.
-У Железного Патриджа есть слабости? Надо же.
Николас жалобно смотрел на него. Молча.
Имаргомент вздохнул.
-Когда-нибудь ты сам пошлешь их на смерть. Осознанно, - он пошел к двери. –И в этом не будет необходимости.
Острый взгляд серых глаз.
-Они в реанимации?
-Да…
Дверь закрылась. В комнате Имаргомента больше не было. И ничто не могло сказать, был ли он здесь вообще. По идее – Михаил уже месяц в Лондоне.
Патридж тяжело опустился в кресло. Имаргомент прав. Когда-нибудь, он ими пожертвует. А необходимость…у них разное с Таллинном представление об этом…Слабость…да. Об этом стоит подумать.
Николас устало потер виски. Взгляд уперся в стену. И белую надпись мелом «Дорога твоего падения, Ник»…
Хамарью летел, не разбирая дороги. Солёно на саблезубых клыках. «Они убили ее», - в голове одна мысль. Как шторм. «Они убили ее». Он не поверит в «ее нет». Но «они убили ее». Для кого-то чудовищная горгона. Для кого-то – нет. Хранительница артефакта камня. Она всего лишь хотела власти. Спустя тысячи лет страданий – что-то для себя. Как он их ненавидит!
-Одно со сливками. Спасибо.
Имаргомент глотнул приятный напиток. Есть все-таки что-то в этом кофе… Мда…кофеин. Так, значит, Хамарью. Горгона, несмотря на то, что Имаргомент их предупреждал, мертва. Не лучшая, прямо скажем, на свете женщина, периодически развлекалась, превращая людей в каменные статуи. Только ты-то, Хам, помнишь ее совсем другой. Смеющейся греческой девочкой. Греческой. Только бы сюда не полез Максим. Чудовища болезненно реагируют, когда в их рядах убывает.
Насколько разъярен Хамарью? Ученики Николаса живы. Все трое. Случайностей не бывает. Чем придется заплатить, чтобы ты выслушал, Хам?..
Бег скорость. Разлетающиеся листья. Клыки. К горлу.
-Осмелился прийти, Имаргомент? – глаза огромные, зеленые. Безумные. Дикие.
Не обманешь. Плечи в захват – когтистыми лапами. Злость, ярость колышутся у лица.
Выдох. Только не сопротивляться. Пусть рвет. Кровь, боль. Безвозвратно испорченная рубашка.
Молчание. Спокойствие. Бесись, Рыжий. Только пусть тебе не будет больно… Секунды? Минуты? Сколько выдержит тело?
-Чего ты хочешь? – отрываясь от кромсания его ребер когтями, спросил Рыжик.
Имаргомент взял его за поросшие жестким коричневым мехом плечи. Посмотрел в глаза. Зеленые, разбитые, все понимающие глаза.
Она вернется. Не сюда, к другим и другим человеком с другой судьбой. Она вернется. Но уже не в его жизнь…
Но все же – он не один, пока кто-то есть рядом…
-Идем, -тихо сказал Имаромент.
Белый с желтыми пятнами причудливого рисунка кот и саблезубый тигр мирно шли по улице. Никто их не видел. Так ведь не бывает.
Когда я стану светом,
Прости меня за все
И помни только песни,
И только лишь то,
Что ты знал,
Как не знали другие...