Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

-БигелоОООООут!!!!!! Ну отдай, быть человеком, тварь кошачья! -умолял Рамон, глядя на захваченный котом-призраком конспект.

Бигелоу вальяжно задрал хвост, нагло помахал им над вожделенной тетрадкой и презрительно фыркнул.

Рамон обреченно вздохнул и свалился на узкую студенческую кровать.

-У меня экзамен завтра. Мне готовиться надо. Отдай? - жалобно попросил он.

Бигелоут не обратил на его жалобы никакого внимания.

Весело напевая, в комнату валился Витальд. Его карие глаза радостно блестели, в руках он нес раскрытую зачетку.

-Я его сделал, старик поставил пять! - воскликнул Витальд, с улыбкой наблюдая за Бигелоутом и пытавшимся согнать его с конспекта рамоном.

Рамон прицельно метнул в зарвавшегося кота тапком.

-Прикинь, с самого утра залез на стол эпикурейцев не отдает, зараза, - пожаловался Рамон.

Витальд сочувственно кивнул. Рамон должен был сдавать завтра философию и очень страшился этого абсолютно не выученного древним вампиром предмета. Этот лох в свои пятьсот лет умудрялся всерьез воевать с призрачным котом из-за тетради. Витальд подошел к коту с твердым намерением выручить приятеля. С тех пор, как их поселили в общежитии вместе все время происходит что-нибудь несерьезное. Чего только стоило снять Бигелоута с люстры, в которой он застрял примерно посередине. Рамон потом неделю издевался над обожравшимся котиком.

По мнению Витальда Рамон с Бигом слишком уж возился. За то время, что они жили вместе к тому что кот является древним призраком способен управлять порталами во времени и еще много чего, Витальд привык.

-Давай, слезай, - сказал он, пытаясь спихнуть кота с тетрадки.

Рамон с любопытством наблюдал. Ему доводилось видеть, как Бигелоут разрывает за меньшую наглость носорога на кусочки. Впрочем, Витальд каждый день покупал коту сливки, так что его жизнь была вне опасности.

Кот недовольно и как обычно беззвучно муркнул, бесшумно открыв рот и выпустив вполне материальные когти. Витальд сразу же отдернул руку. Когда Рамону было лень готовить салат, овощи за минуту нарезал этот жуткий котик.

-И что делать? –с тоской поинтересовался Рамон. –Он не отдаст.

-У кого-нибудь взять?

-За день до экзамена, ага. Да и разбежались все.

Парни расстроено замолчали. Бигелоут победоносно восседал на своем трофее.

-Биг, ну зачем тебе эпикурейцы? Хочешь, я тебе Кафку отдам? Или фантастику? С картинками? Ну, Бигги, сливочек, а? Колбаски? Ну, будь хорошим котиком? – льстиво сказал Рамон и потянулся к заветной тетрадке.

Бигелоут возмущенно зашипел и предупреждающе взмахнул когтями. Рамон отдернул руку и расстроено посмотрел на Витальда.

-Вот, хороший и замечательный кот. Сожрал все, что было в холодильнике и теперь, видимо, хочет, чтобы я провалил экзамен, - глядя СОВСЕМ не на кота, сказал Рамон.

Услышав про опустошенный холодильник, Витальд расстроился. Зарплата у них с Рамоном была нескоро и все надежды поесть откладывались до завтрашней ночи. Он утешил себя тем, что у официантов в ночном клубе такие надежды по крайней мере есть. Идея устроиться в клуб принадлежала, конечно, Рамону. Замкнутый Витальд предпочел бы работать в библиотеке.

Внезапно у Витальда появилось одно интересное подозрение. Он тихо подкрался к не сводящему с Рамона глаз коту и присмотрелся к тетради раздора. На лице Витальда появилась понимающая улыбка. Он осторожно Протянул руки к коту и стараясь не сдвинуть Бигелоута с места, стал отрывать что-то от тетради Рамона.

-Ты что делаешь?! – взвыл вампир.

Витальд приложил палец к губам и медленно отошел с исписанными неровным рамоновским почерком листами от кота. Обложка осталась лежать под воинственно поглядывающем на них Бигелоутом.

-Как тебе удалось? – спросил Рамон, благовейно принимая из его рук пострадавший конспект.

-Там на обложке кошка голая, - усмехнувшисья, объяснил Витальд.

Шаг от чести.



Его звали Игано. Натариэль Игано. Нат. Белый Барс, великий воин, отступник Тьмы, мастер королевской школы Черного Волка. Его любили и им восхищались. Враги вздрагивали при звуке его имени.

Все.

Все этого больше нет, потому что оно потеряло свое значение. Нет Белого Барса и врагов тоже нет. Вчера он их убил.

Медленно, быстро. Сам. Каждого.

А теперь остается тихо плакать, смотреть на смуглые в шрамах пальцы и думать о том, что ЕЕ больше нет.

ЕЕ не было уже давно. Вторую неделю. Он не бросился за убийцей в погоню, он не разбил дверь врагов тяжелым ботинком и его меч, его Хайнир не испил их крови в тот день.

Он остался на коленях рядом с Ней, потому что душе Ее еще была рядом.

И на следующий день он не покарал убийц. И в тот, что был за ним. Он не уходил до тех пор, пока она еще была на земле.

А когда ее совсем не стало, Хайнир пустился в свой смертоносный танец. Они были веселы и по их губам текло вино. Они думали ,что такие, как Белый Барс мстят сразу. Или не смеют совсем. Ему в голову не приходило, что Ее можно было оставить.

Раз, два, три. Все царапины, которые он получил ,когда рубил их на куски. Порезался верным Хайниром.

Другие мастера уладят похороны. Они приходят сюда и ставят свежую еду, взамен нетронутой. Он знал ,что на них можно положиться и Ее телу будут оказаны все почести. Она это тоже знала.



Натариэль Игано стер жесткой ладонью слезы и посмотрел на оплывшую свечу. Их тоже каждый день меняли.

У него не осталось больше ничего, потому что ничто больше не имело значения. В двадцать лет он ушел ради Нее из армии Тьмы, потому что Она была светлой. Алексиэль была для него всем.

Нежная, хрупкая, одна из величайших Мастеров. Она вечно срывалась кому-то на помощь на другой край света, и исчезала вдали, как лист на ветру. Он привык.

Теперь когда ее не было, у него оставалась только месть, но ее забрал помешавшийся рассудок.

ТЕ были мертвы и ничто не могло их вернуть ,чтобы Барс смог убить их еще раз.



Наемникам не мстят. Никто ,никогда. Они лишь орудие в руках чужой воли. Они продают чужую смерть ,но им никто никогда не мстит. Это низко и недостойно.

Один из них нажал на курок и смотрел ,как пуля обрывает жизнь его Любимой, но наемникам не мстят. Им все равно кого убивать. Ее смерть была волей Тех.

Без наемника – волей жалкого сброда, который никогда бы не смог приблизиться к Алексиэль. Не прошли бы охрану и тем более, не посмели бы напасть на Нее.

Наемникам не мстят, они могут убивать безнаказанно. Оружие в чужих руках, они были торговцами чужой смертью. В случае удачи – безнаказанными.

Белый Барс оскалился в усмешке ,а глаза его стали желтыми. Некоторые устои пора менять. Верный Хайнир послушно скользнул в еще мокрую руку.





Подростка, который пластом лежал на крыше, прижавшись к трубе не звали никак. Его имя ничего не значило и никого не интересовало. Имя было у снайперской винтовки .которую он сжимал в затекших пальцах. Марго-2000. Очень дорогая модель. Из них двоих кого-либо интересует только сохранность винтовки. Подросток закусил губу и заставив себя прильнуть к оптике стал ждать. В животе голодно урчало, но с такими мелочами никогда не считался даже он сам.

Цель неровной походкой вышла из магазина. Цель зашибла ногу и теперь хромала. Это было плохо, потому что сложно целиться. С чертовой целью ему вообще хдорово пришлось намучиться.

Цель, наконец остановилась, и он смог нормально навести Марго. Палец уверенно напрягся на курке, а в животе разорвалась бомба боли. Непонятно как, бесшумно перед ним оказался человек в черном костюме мастера, с длинными белыми волосами и страшными желтыми глазами. Зрачки у него были вертикальными и пульсировали от ярости. Не давая опомниться ,он еще раз ударил наемника в живот и выбил из рук винтовку. Марго, стоившая больше, чем сам наемник едва блеснув ухнула вниз. Инстинктивно он рванулся было за ней, остановившись только у самого края. Оказался спиной к воину. Это было его последней ошибкой в несостоявшейся битве. Перед глазами все полыхнуло и наемник потерял сознание.



Ненависть. Белый Барс никогда не представлял, что можно ненавидеть так сильно ,как он сейчас этого связанного мальчишку. Убийца. Тощий ,темноволосый со шрамами на запястьях, связанный и брошенный на каменный пол подземелья. Игано пронес его сюда мимо других мастеров. Но ни один не проронил ни слова.

Ударом он привел пленника в себя, и начались самые страшные минуты в жизни наемника.

Остановился Игано лишь тогда, когда устал настолько, чтобы понять – жертва уже не шевелится. Ни стонов, ни хрипов, ни крика, который он не слышал эти часы. Ничего. Только сжавшийся красный комок, который Игано равнодушно оставил в подземелье.

-Дайте ему воды! – коротко бросил он мастерам Ветра, ждавшим, оказывается, все это время у входа в подземелье. Мастера склонились перед Белым Барсом в поспешном поклоне. Все-таки, он был главой школы.





Он провалялся на кровати без сна и, походя впихнул в себя кусок хлеба, запив его водой. Все его существо стремилось вниз, в холодное подземелье. Он хотел снова услышать крик наемника.

Подросток вздрогнул, когда зловещая фигура Игано снова появилась в дверях. В желтых глазах полыхало прежнее безумие. Белые волосы беспорядочно разметаны по плечам. Мастер больше походил сейчас на зверя, чем человека. Игано приходил сюда каждый день и уходил только ночью, когда следующее прикосновение означало для наемника смерть. Ни разу другие мастера не пытались ему мешать, а только исправно возвращали каждый вечер в растерзанное тело жизнь. Игано ждал хотя бы упрека от них, но ничего не последовало. В их глазах не было ни равнодушия, ни презрения, ни жалости. Все его мысли были заняты наемником и он не знал, как они ко всему относятся. Ее они любили.

Кровь окрашивала едва подсохшие стены, а Игано все отчетливее понимал, что стал палачом. Всем, что презирал. Катом. И ему это нравится, только кровь наемника хоть ненадолго заглушала его боль. Белый Барс разорвал бы его клыками, если бы мог, но тогда и наемник уйдет вслед за Теми, туда, где его уже не накажешь. Игано не верил ни в ад ни рай вне земли.

Его сознания едва касались слова, различить которые он не мог, да и не старался. Просьбы о смерти? Или пощаде?

Губы Барса искривила безумная усмешка. Сомневался ли Этот хоть миг, когда смотрел на Нее? Думал ли, что обрывает Ее жизнь? Мальчишка, как он только сумел до Нее добраться? Но в том, что это был он никакого сомнения.

Крик, боль, кровь. Игано хотел, чтобы это не кончалось никогда. Ведь боль и так поселилась в нем навечно.

-Прости, Алексиэль, - прошептал он, валясь в темноту на кровать.



Мастера запретили ученикам приближаться к подземелью. В наказание – тридцать ударов плетьми. Неслыханно жестоко и исполнялось немедленно. После того, как трех смельчаков унесли в мед отсек ,больше дураков не было. Больше ничего в жизни школы не изменило, если не считать того, что другой мастер вел бой на мечах заместо мастера Игано.



-Как тебя зовут? – настойчиво звучало в ушах.

Наемник не сразу понял, что низкий хриплый голос принадлежит его палачу. Еще несколько минут ему понадобились, чтобы собственное горло смогло ответить.

-Й…йо…зеф.

Белый Барс устало смежил веки, и несколько минут между ними оставалось безмолвие. Затем пытка продолжилась.



Крики, всхлипы, мольбы о пощаде, презрение к себе, все это осталось где-то далеко позади. Остался только беспомощный звереныш, сжимавшийся в комок так далеко от него, насколько позволяла цепь. Почему другие мастера бездействовали, Игано не понимал. Он покрыл несмываемым позором всю школу. Он пытает не первую неделю того, кто младше многих учеников. Они же сами заботятся о них обоих каждый вечер, черт возьми! Если бы его остановили, он был бы рад. Но остановиться сам Белый Барс не мог, потому что дрожащий наемник – это все, что у него осталось. Звереныш.



-Почему ты стал наемником?

Молчание.

-Почему ты стал наемником?

Молчание.

-Почему ты стал наемником?

Молчание. Удар по кровоточащей ране. Задыхающийся звук. Молчание.

Игано досадливо закусил губу. Пока Йозеф в таком виде, из него и слова не вытянешь. Ничего он сейчас не слышит. Игано выглянул в коридор, надеясь позвать других мастеров, чтобы они привели звереныша в порядок, но за дверью никого не было. Похоже, наемника окончательно отдали ему на растерзание. С сомнением покачав головой, Игано лично отправился за аптечкой. Они вообще, интересно вмешаются?

Звереныш дрожал, отдергиваясь от целительной мази, как от раскаленного железа. Впрочем, в руках Игано ему было привычнее видеть последнее. Пришлось придержать его и без того укушенной вчера рукой. К первому укусу моментально добавился следующий. И еще.



-Почему ты стал наемником? – этот вопрос терзал Игано давно, но добиться ответа оказалось на удивление не просто.

Йозеф упрямо смотрел на стену позади Барса.

-Если ты не ответишь, я снова буду тебя пытать.

-Вы все равно будете.

-Отвечай!

Желтые глаза Игано опасно сузились ,а белые волоски на тыльной стороне ладоней встали дыбом. Удушающая ярость вновь захлестнула его. Когда Игано все-таки остановился, приподняв залитую кровью голову от пола, Йозеф ответил.

-Они убили всех. Маму…всех. А детей забрали, чтобы мы стали наемниками. Те, кто не смог умерли.

Игано стиснул зубы и вышел из подземелья. Его обманули. Наемникам мстить нельзя. Никаких наемников нету.

Он пытался гнать от себя эти глупые мысли. Он знал, что по-прежнему ненавидит Йозефа Полинари. Но забыть его тихие слова все равно не мог.

Игано мял в руках покрывало, не зная сна. «Вы все равно будете…» Да ,буду!!! Ты убил Ее, ублюдок, понимаешь?! Убил!! Ее больше НЕТ!

Она бы никогда Нату этого не позволила. Любившая все живое, она научила воспитанника Тьмы теплу. Алексиэль…

Ты забрал у меня ВСЕ. Ты и никто другой. Ты убил ее! «…убили…всех…»

Игано с рыком отшвыривает подушку об стену. Верный Хайнир брошенный сиротливо ютится в углу.

«маму…»

Всех. Все.

Воин устало откидывается в тишину, а груди у него что-то разрывается на осколки.

«Убили…Ее. Маму.»



Йозеф смотрел на приближающегося Игано с безбрежным ужасом. Раньше, когда его заставили стать наемником, ему было страшно. Он видел, как умирали другие и боялся. Его заставляли подчиняться кнутом и он думал, что это больно. Но с чувством, которое вызывал у него Игано, не мог сравниться никто. Это было за гранью ужаса.

Мастер опустился на пол возле него. Осторожно положил руку на подрагивающую спину.

-Ты станешь моим учеником или умрешь, Йозеф Полинари. Что ты выберешь?

Ответ сорванных связок был тихий, едва различимый.

-Смерть.



Мастер Ветра и мастер Трав смотрели, как Натириэль Игано поднимается из подземелья, бережно вынося на руках легкое тело. Мастер Трав, лечивший наемника все это время жалобно сморщился, но лицо его сразу просветлело, когда он увидел, как дрогнули от яркого света закрытые глаза Полинари.

Прижимая ношу к себе, Игано поднялся в свою комнату и устроил мальчишку на кровать. Приготовленные бинты лежали рядом.

На глаза попался, оставленный пока Хайнир, но Натариэль только покачал про себя головой.

«Не в этот раз».





Через несколько лет, оставаясь главой школы, Игано стал одним из лучших целителей. Хайнир Белого Барса, которому он предпочел целительский посох, перешел к потомку мага Мерлина, Йозефу Палинари, ставшему одним из лучших и благороднейших мечников Королевства.

Еще Йозеф Полинари стал лучшим другом художника эвана Гота, но это уже не так общеизвестно.

Мяу. У кого есть картинки со всякими воздушными шариками? А кто их в коменты покидает =0? Хотца.

Умудрилась разочароваться в уйме людей. Мы никогда не общались близко. Но мне хотелось... Они были хороши...и недосягаемы. Прекрасны. Умением светиться. Яркий живой огонек. Дружелюбная вежливость. Огромные силы.

И где все? Прикол прост - ну не надо им меня ни под каким соусом. Ничего между нами общего и быть не могло. ДУмала, они из мира,который примет, который нужен?? Бреееед. Мой мир - там где я.

Больно падать с возвышения. Ну, они ж не заметили ни как окащзались на троне, ни как с него слетели. Это ничего. Не так круты, не так хороши. А вообще нормальные люди. Живут как хотят, ведут соответственно. Кто ж виноват, что кто-то хотел быть с ними?(не замечено)Не нужно это.

А кое-кто остался. Не на троне всякого почета, а просто в душе. Как улыбка, как человек, для которого другие не пустое место. Никогда в жизни не узнает, какого рогатого Корсары так поглядыват со стороны.

А все просто. Когда-то тигра Махо решила ,что пустое место - это там, где она стоит. И дооолго выбиралась. Одна улыбка. Просто тепло руки - на пол мгновения. Никто. Он мне, я ему. Никто не за чем и не особо интересно. Вот именно потому что никто и незачем. Помогло. Не только это, но и то тепло - помогло. (Таааак. Для всех, кто не понял. Тигры тут упражняют отсутствие литературных талантов. Полностью всерьез не воспринимать. Только на половину, какую каждый выбирает по себе). Вот за эту манеру, точнее отношение к другим, способност вот так, походя помочь зацепиться, выбираясь из ямы, больше, чем уважамс... А силы развеликие, все наикрутейшее, хрен с ними. А за тепло - мяв. Потому что тепло пустому месту не дарят и это факт. Не чувствует оно его.

(Пираты дорвались до компа =))



А в общем это классно

Сегодня завтра и вчера.

Ты знаешь, под дождем,

Я из тех кто мечтает о ветре.

Вот и снова твой шторм

Вот и снова гроза.

И в небо опять,

За парнишкой Икаром,

Какого-то черта

Решив, что сейчас-никогда....

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Уффф... ИНет вернулся.

Приятно =)



Жизнь Корсаров - сплошная сказка. Сессия сдана, мурррр! В мире столько чудесных открытий, которые еще для себя нужно сделать. Ю-тян ,пасибки за шоппинг. Единственный раз в жизни это не было для меня ругательным словом.



Тихо пишется история некроманта, зепершего феникса в своей груди... Не, это диагноЗ?



Так что тигры тихо и безмятежно счастлива.





Котенок прижался лбом к руке вампира. Холодной совсем. Безжизненной. Он с тревогой посмотрел на Бигелоута.

-Теперь он будет как мы? Призраком, да?

-Не мели глупостей, - огрызнулся кот. -Во-первых, что это еще за "мы"? Погуляет в своем Астрале и вернется ,вишь улыбка блаженная.

Котено обрадованно пискнул и свернулся у вампира на груди. Чтобы вампир умирал не хотелось. Это неприятно и мокро. Бигелоут, гордо задрав хвост пошел сквозь стену на кухню. Вампир явно скоро вернется, надо ему что-нибудь приготовить.

Худшие ожидания Бигелоута оправдались. Этот балбес притащил в своих астральных ладонях .переливающихся всеми цветами радуги призрачного щенка.

Бигелоут вздыбил шерсть и недовольно зафырчал.

Вампир обезоруживающе улыбнулся и погладил котенка, разглядывавшего новенького с интересом. Щенок зевал.

-Нет, - сказал кот.

Вампир улыбнулся немного просительно.

-Нееет.

-Я же сказал, нЕЕЕт. Хватит ,Рамон!

Вампир молча улыбался.

-Как его зовут?

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Тусклый свет уличного фонаря быстро колебался, то разгораясь все ярче, то совсем замирая. Фонарь был длинный, с чугунными завитушками под старинный, хотя был, конечно, таким же новым, как все.

Ланс глотнул еще лимонада и подумал, что домой можно и не спешить. Судя по часам, он все равно не придет вовремя ,а раньше попадать под раздачу ему не хотелось. Ланс с удовольствием замедлил шаг, а потом легко вскочил на паребрик. Крутанулся вокруг своей оси. Машин на дороге совсем не было, было вокруг тихо и безлюдно, только редкие окна горели, а голые ветки деревьев смотрели совсем таинственно, как в сказке. Пройдя несколько метров по тонкому паребрику и с радостью отметив, что это отлично получается, Ланс нагнулся и поднял с земли камень. Не надо думать, что Ланс совсем уж плохой мальчишка, никогда раньше он ничего подобного не делал и все его грехи честно исчислялись опозданиями домой и двойками в школе. Но сегодня Ланс проиграл желание, а злой Горька велел ему разбить фонарь. Настоящий мужчина держит свое слово. Проще говоря, если к завтрашнему утру фонарь будет все так же мерцать, Лансу в школе не поздоровится. Совсем заклюют. Правы были ребята, не надо было с Горькой на желание спорить, он всегда выигрывает. И загадывает вечно что-нибудь такое. Хорошо хоть среди ночи на кладбище не послал. Ланс откинул со лба длинную разом взмокшую челку. А, может, лучше бы и на кладбище! Поспал бы дома и сказал что пошел. Кто его посреди кладбища стеречь будет? Понимая, что делать того, что он задумал нельзя, но придется, Ланс медленно поднял руку с камнем. Страшно представить, что устроят ему родители, если каким-то ужасным чудом узнают. Ланс зажмурился и почти наугад бросил камень. В последний момент он сообразил, что бросил слишком слабо да и наверняка мимо, и пошел он этот Горька!

Со слабым хрустом фонарное стекло разбилось, оказавшись маленькими тонкими осколками, падающими к ногам Ланса.

Мальчик на всякий случай отступил, не отрывая глаз от разбитого фонаря. И маленького тусклого желтого света, который, поколебавшись, стал выплывать из него. Ланс задрожал. Где-то далеко пронеслась мысль про броситься на утек, шаровые молнии и новый выпуск журнала аномалий, а огонек тем временем покинул фонарь и замер в нескольких метрах от него.

Ноги Ланса словно приклеились к асфальту, так что ему оставалось только разглядывать мерцающее желтое пятно. Сначала ему показалось, что это пушистый желтый светящийся шарик почти с ладонь. Шарик замер и только мерцал. Ланс присмотрелся, сощурив глаза. И ойкнул от изумления. Перед ним была фея. Самая настоящая, как в сказке. Маленькая, с бледной кожей в желтом платьице, с прозрачными похожими на большую стрекозу крылышками. Глаза у феи были темные без белков, а ушки острые.

Ланс даже вспомнил, как такую в Питере Пэне звали.

-Тинкербелл, - растерянно прошептал он, разом вспомнив, как мама вечерами читала ему сказки, когда Ланс был совсем маленький.

Фея замерла и повернулась к нему. Подлетела ближе, разглядывая человека. Точнее мальчишку в полинялых потрепанных джинсах, с россыпью веснушек на носы и волосами до плеч, за которые его вечно ругали лахудрой. Что такое быть веснушчатым, рыжим, да еще лопоухим, они не знали. Так что Ланс предусмотрительно решил ограничиться демонстрацией рыжести и веснушек, а оттопыренные уши под такой прической не видно.



Фея молча висела в воздухе. Ланс молча наблюдал за ней. Так длилось довольно долго, пока, наконец, порядком уставший от этой молчанки Ланс не протянул к ней руку. Фея быстро отлетела, оказавшись почти над его головой. Ланс на всякий случай отскочил. Фея смирно мерцала в воздухе.

-Ээ, привет? – неуверенно позвал Ланс.

Огонек спустился к его носу и мигнул. Ланс хотел было снова отскочить, но фея опять висела неподвижно, только мельтеша своими крыльями. Вот и все. Лансу вдруг пришло кое-что в голову. Он с тревогой посмотрел на фонарь на другой стороне улицы.

-Там тоже кто-нибудь есть? – спросил он, не надеясь особо на ответ.

К его удивлению фея покачала головой.

Все дальнейшие попытки Ланса как-то разговорить ее ни к чему не привели. Вопросы она попросту игнорировала. Ланс хотел посмотреть, что она будет дальше, но фея словно ждала чего-то от него. Так и не добившись чего именно, Ланс был вынужден с точкой посмотреть на часы. Давно пора было домой. Родителям не объяснишь, что ты разбил на улице фонарь, а из него вылезла фея.

Ланс неуверенно сделал пару шагов вперед. Фея немедленно переместилась за ним. Обрадованный, Ланс не спеша, зашагал по улице, иногда поглядывая, не отстала ли фея. Фея не отставала.



2.

Дома Лансу за опоздание не досталось. Родители были заняты своими делами, младшая сестра Светланка, Лана, уже сделала уроки и спала. Решив не посвящать пока никого в произошедшее, Ланс попробовал уговорить таинственную фею подождать его в комнате. С третьей попытки при помощи мимики и жестов, ему удалось донести до Тинки, как он решил ее называть, что от нее требуется. На кухне Ланс сообразил, что на полном серьезе размышляет, что может есть фея. Было от чего голове пойти кругом. А главное – он совершенно не представлял, что ей предложить! Поколебавшись, он решил разбудить Светку. Сонная сестра пообещала страшной расправой и поинтересовалось, чего старшему брату неймется посреди ночи. Ланс честно сказал. Выслушав про придурка, который не смешно шутит, Ланс потянул эту мелкую зануду к себе в комнату, где фея как раз изучала лампочку. Светка тихо взвизгнула и поинтересовалась не сон ли это и где Ланс откопал такое чудо. Ланс промычал что-то невразумительное в ответ. Признаваться в разбивании фонаря ему вовсе не хотелось.

В который раз Ланс убедился что на сестренку можно положиться. Она сразу же вспомнила, что домовым раньше на блюдечке выставляли молоко, и разыскала в холодильнике сливки. Дети робко предложили свое угощение фее.

Лансу показалось, что фея стала светиться ярче. Она слетела на письменный стол .куда поставили блюдечко со сливками. Блюдечко было белое с синей каймой, Светкино любимое. Светка тут же принесла откуда-то выкопанную совсем крошечную ложечку. Что можно делать такой ложечкой, Ланс не представлял, но фее понравилось. Фея уселась рядом с блюдечком и стала аккуратно зачерпывать сливки ложкой. Правда даже эта совсем крошечная ложка была для феи очень большой.

Дети наблюдали за ней, затаив дыхание. Наконец, фея насытилась и подошла к караю стола, возле которого замерли брат и сестра. Фея протянула к ним тонкие руки и осторожно коснулась их пальцев, которыми они держались за стол. Лансу показалось, что в глубине ее темных глаз зажглись маленькие добрые серые огоньки. Потом фея легко сделала шаг со стола, как обычно шагают балерины, и взвилась к потолку. Сделав круг по комнате, фея, которую Ланс звал Тинки, подлетела к открытой мамой форточке. На секунду она замерла, глядя на ребят, затем на миг стала яркой –яркой, и вылетела на улицу. Ланс и Света наблюдали за ее полетом, пока малешенький желтый огонек совсем не скрылся из виду.